17 сентября 1941 года в водах Ладожского озера разыгралась страшная трагедия. Во время сильнейшего шторма затонула баржа № 752, на которой из Ленинграда эвакуировали курсантов и преподавателей нескольких военных училищ и членов их семей, а также гражданских лиц, в основном  женщин и детей. Не предназначенное для перевозки людей  судно было перегружено сверх всякой меры. По сведению рассекреченных  архивных данных, а также воспминаниям оставшихся в живых очевидцев, на нём находилось около 1,5 тысяч человек. Более тысячи на сушу не вернулись.

Руки деда

О том, что мой дед Корж Григорий Дмитриевич, выпускник военно-медицинской академии, был участником тех трагических событий, узнал года два назад из  материалов, опубликованных в одном из печатных изданий города Санкт-Петербурга. В 80-х годах  он не раз приезжал к  нам  в  гости. Слушать его рассказы об истории Староминской, о красивейших местах нашей страны, в которых он побывал, было одно удовольствие.  Григорий Дмитриевич очень любил чай. Чайную церемонию начинал не спеша,  заваривая по своей методике. Пока напиток настаивался, он брал  крем, наносил его на руки и начинал неторопливыми  плавными движениями втирать его в кожу. Я неоднократно замечал, что  руки у деда  выглядели не как у преподавателя  академии. Кожа на них была шершавая и сухая, с множеством неглубоких, но отчётливо выраженных трещин, как у слесаря или автомеханика, а местами  видны пятна как после ожогов. Тогда я думал, что виноват в этом  возраст. Но причина оказалась совершенно в ином…  Когда деда не стало, мы с отцом забрали его вещи из квартиры в Ленинграде. Мне достались его дневники, блокноты с записями военных лет, и это оказалось не случайно. В  дальнейшем повествовании  основываюсь именно на этих данных, а также на рассказах очевидцев, оставшихся в живых  17 сентября 1941 года. 

Роковые обстоятельства

Из доклада начальника эшелона Макшанчикова становится ясным весь ход событий от погрузки до окончания переправы.

Примерно в 9 часов 30 минут утра курсантов трёх высших  военно-морских училищ  Ленинграда погрузили  в вагоны и отправили  по Ириновской ветке Финляндской железной дороги до станции «Ладожское озеро». Около 17 часов начальник перевозок через Ладожское озеро капитан I ранга  Авраамов дал приказание приступить к погрузке  людей.  К этому времени  баржа уже была частично загружена  гражданскими лицами от различных организаций.  Он распорядился погрузить только половину всего состава  (примерно 400 человек), обещая оставшихся отправить на другой барже.  В эту группу  вошли  курсанты  гидрографического училища (186 человек) и выпускники военно-медицинской академии (190 человек)  Когда это было сделано,  дал распоряжение  погрузить на баржу и курсантов  инженерного училища имени Дзержинского (443 человека!). Как только буксир  потянул, начальник перевозок  заявил, что другой баржи нет  и все будут следовать   через Ладожское озеро в одной. Таким образом, на судне оказалось более 1200 курсантов! Далее произошла неразбериха со сменой буксиров, в результате которой было потеряно около 4-х часов времени, сыгравших немалую роль в трагедии. И только благодаря   контр-адмиралу Заостровцеву и  капитан-лейтенанту Кижель  был найден буксир «Орел» и к 23 часам началась переправа  через Ладожское озеро. 

Сначала дул  лёгкий ветерок, который постепенно стал крепчать, а часам к трем усилился настолько, что баржа стала сильно изгибаться на волнах и вскоре дала течь. Пришлось пустить в ход местные водоотливные средства, которые оказались неисправными. Ветряной и ручной насосы были отремонтированы и пущены в ход, но по причине ветхости работали недолго и минут через тридцать окончательно вышли из строя. Для выкачки воды использовали ведра, которых нашлось только четыре. Когда рассвело и  увеличилась видимость настолько, что можно было использовать семафор, на буксир, где находился  контр-адмирал Заостровцев, начальник эшелона Макшанчиков  передал сообщение, что баржа заполняется водой и запросил помощи, на что получил ответ, что буксир не имеет водоотливных средств. Между тем положение становилось всё опасней. Начальник эшелона   принял решение сбросить  четыре автомашины, находящиеся на верхней палубе. Это облегчило баржу и оттянуло момент ее погружения, но спасти не могло. Положение стало еще безнадёжней, о чем и было передано на буксир. 

Тут показалась какое-то военное судно. У людей появилась уверенность, что оно подойдет и окажет помощь, но этого не произошло. Несмотря на тревожные гудки, которые давал «Орел», военный корабль, оказавшийся канонерской лодкой «Селемджа», к тонущей барже не подошел. Ни зажжённые  факела,  ни махание белыми простынями, выстрелы из винтовок не побудили командира «Селемджи» приблизиться, чтобы оказать помощь. Волны сбрасывали в озеро людей, сам  же корпус стал разваливаться.Сначала шкиперская рубка, и люди, находившиеся на ней, упали в воду. Затем волнами сняло верхнюю палубу, за исключением небольших кусочков, оставшихся  на корме, носу и в середине у мачты. Вместе с верхней палубой  были смыты и люди, которые поодаль плавали на обломках.  Их  и стал спасать буксир «Орёл».  Командовал им опытный капитан, старый речник Иван Дмитриевич Ерофеев. Остальные, кто держался на поверхности воды, постепенно застывали, тонули или погибали, спасая других. Все это происходило в пределах видимости  лодки «Селемджа», но там наблюдали и не подходили. 

Из воспоминаний Самуила Дворкина, выпускника высшего военно-морского инженерного  училище имени Дзержинского,  непосредственного  участника трагедии на Ладоге, капитана  1-го ранга в отставке:

«Нашу баржу кидало из стороны в сторону. Буксирный трос, соединявший нас с «Орлом», лопнул, и мы остались один на один с разъяренной стихией. Деревянная обшивка старой баржи разошлась, и в образовавшиеся щели начала поступать забортная вода. Она заполняла трюмы, и баржа погружалась в озеро все глубже и глубже. Я в это время находился в трюме вместе с другими своими товарищами. Трап под тяжестью бросившихся наверх людей рухнул, и мы остались взаперти. Вода уже заливала помещение, и гибель казалась неминуемой. Но среди нас был чемпион училища по борьбе Николай Тарасов. Он лег на спину и ногами проломил находившиеся над головой доски палубного настила. Через образовавшуюся дыру мы выбрались наверх. Выяснилось, что на барже нет не только шлюпок или плотов, но и спасательных кругов и поясов. Вообще ничего, что полагается иметь на судне, перевозящем людей. Стало также очевидным, что нельзя было отправлять нас без всякого прикрытия с воздуха. Мы поняли это, когда над нами стали летать, обстреливая из пулеметов, немецкие самолеты. На палубе началась паника. Отчаянно кричали женщины, плакали дети...»

«Орел» маневрировал вокруг баржи, подбирая людей, когда произошел самый страшный эпизод этой долгой трагедии. Ударами гигантских волн средняя часть палубы баржи с еще находившимися на ней сотнями людей была оторвана от корпуса и смыта за борт. Разбушевавшаяся стихия за считанные минуты раскрошила ее на мелкие части. Именно в этом невообразимо-страшном месиве человеческой плоти, дерева и воды быстро погибла большая часть из почти тысячи мужчин, женщин и малолетних детей, нашедших в тот день свою могилу на дне Ладоги. 

Более пяти часов «Орёл» подбирал тонущих и уже недопустимо глубоко осел под тяжестью перегрузки. Буксир был слишком малым судном, а вокруг находилось еще много погибающих людей, которых он не способен был принять на борт.

Тогда контр-адмирал Заостровцев, находившийся на «Орле», потребовал от командира канонерской лодки оказать немедленную помощь. «Селемджа» в течение всего дня отбивала налеты вражеской авиации. Это тоже, наверное, было необходимо, но когда рядом гибли люди, еще более необходимым, безусловно, было спасать их. Hо этого не делалось. Оставив для «Селемджи» последнюю группу людей на разрушенной барже, «Орел» взял курс на Hовую Ладогу.

Этому маленькому буксиру никакая благодарность не будет слишком большой. Благодаря самоотверженным действиям капитана и экипажа, добровольных помощников из числа спасенных «Орел» подобрал среди волн 216 человек!

Мой дед все ужасы увиденного пережил на палубе, а точнее- в уцелевшей кормовой части баржи. Вцепившись мёртвой хваткой за выступ на корме, он  видел, как уносит товарищей разъярённая стихия, как с лёгкостью поглотила она шкиперскую рубку, как уверенные в своих силах курсанты прыгали в воду и через несколько минут становились заложниками ледяной пучины. Эту нечеловеческую  схватку со стихией никогда не забудут руки Григория Дмитриевича, до последних дней его  жизни  не восстановившиеся от переохлаждения. Когда  у оставшихся  в живых иссякли  силы  и  надежда стала покидать самых крепких духом, из черноты  Ладожского озера пробились огни спасения. Канонерская лодка “Селемджа” подняла  из воды и спасла еще 26 человек. В числе  последних  спасённых и был мой дед. У маяка  Сухо погибло 135 врачей. Это самая большая потеря за годы существования Военно-медицинской академии. 17 сентября стал  днём памяти военных врачей.

Григорий Дмитриевич Корж, врач - терапевт, доктор медицинских наук, полковник медицинской службы в отставке, пронёсший  многие годы в своей душе тайну и ужас Ладожской трагедии, ушёл из жизни  в 1991 г. и был похоронен  в станице Староминской на «Кавказском» кладбище. Спустя годы после войны на берегу Ладожского озера, там, куда волны еще долго выносили тела погибших, поставили памятную стелу, а затем надгробную плиту с их именами. Теперь этот памятник называется «Ладожский курган». Рядом открыт музей «Дорога жизни».

Андрей Децина