В работах о Пушкине пишется о многих мотивах, ускоривших финал этой яркой драматичной жизни. Мы привыкли полагать, что единственный мотив этого финала - история с Дантесом. Но есть и другие мотивы... И все-таки начнем с Черной речки. Почему именно это место было выбрано для дуэли? Это место ничем особенным не знаменито. Просто оно достаточно уединенное, тихое, недалеко от города.

Дрались на двадцати шагах. Это нетипично для русской дуэли. Обычным расстоянием было - 8, 10, 12 шагов. Редко - 15. Иногда - 6. Большое расстояние между барьерами было условием французской стороны. Европейский кодекс предполагал 30 шагов. Но условия были смертельные - до результата. С неограниченным числом выстрелов. Пушкин как опытный дуэлянт и отличный стрелок не торопился. Ждал, когда противник подойдет к барьеру. Но Дантес выстрелил, не дойдя одного шага. И попал. Пушкин, несмотря на тяжелую рану и неудобное положение - сидя на снегу и опираясь на руку, - выстрелил точно. Дантес стоял боком и прикрывал грудь пистолетом. Это разрешалось. Пуля пробила мякоть правой руки и ударила в большую металлическую пуговицу от подтяжек. Это спасло Дантеса. Он упал, ребра были травмированы. Но - повезло...

Сегодня говорят о двадцати шагах... Давайте представим, что каждый шаг в этой истории - событие, ускорившее финал пушкинской жизни.

Шаг первый. Разочарование в царе

При первом свидании в Москве осенью 1826 года Николай сумел Пушкину понравиться. Благородно реагировал на заявление поэта, что он был бы 14 декабря на Сенатской площади, очевидно, рассказал о программе реформ, фактически освободил от общей цензуры, пообещав, что сам будет его цензором. Скоро стало понятно, что это игра. Обман. Но летом 1831 года в Царском Селе на фоне политических катаклизмов - Французская революция, восстание в Польше, кровавый мятеж военных поселений - произошло сближение. У Пушкина появилась надежда занять место Карамзина - влиятельного советчика при императоре. Тем более что Николай предложил ему место историографа, поручив писать историю Петра Великого. Это оказалось иллюзией. Николай ему не доверял и не воспринимал всерьез. Через три года пожалование в камер-юнкеры поставило все на свои места.

Шаг второй. Камер-юнкер

Это придворное звание. Обычно оно присваивалось молодым людям 18-20 лет. Ни к чему не обязывало, кроме одного - лично присутствовать на всех событиях царского двора. Конечно, присвоение этого звания было публичным унижением для Пушкина. Ему  дали понять, кем он действительно является и для царя, и для двора. При этом Наталья Николаевна получила законное право танцевать на дворцовых балах.

Шаг третий. Карамзин из него не вышел

Когда пришло понимание того, что его мечта - быть уважаемым историком Отечества на службе у царя - недостижима?

Яков Гордин: "У Пушкина и Карамзина изначально были принципиально разные репутации. Для Александра, да и для Николая, Карамзин - уважаемый лояльный литератор, проповедник добра. Пушкин - друг бунтовщиков, автор крамольных стихов, "шалопай". Карамзин ни при какой погоде не мог оказаться камер- юнкером. Да и Александр с Николаем - разные люди. Александр полностью доверял Карамзину. Николай Пушкину не верил. Недаром он резко забраковал черновой вариант "Истории Петра", представленный ему Жуковским после смерти Пушкина".

Шаг четвертый и пятый. Долги и отсутствие заработка

Почему до конца жизни он так и не выбрался из денежной пропасти?

Ну, во-первых, он женился, находясь не в лучшем финансовом состоянии. Вот что он писал Плетневу перед женитьбой: "Через несколько дней я женюсь: и представлю тебе хозяйственный отчет: заложил я моих 200 душ, взял 38 000 - и вот им распределение: 11 000 теще, которая непременно хотела, чтобы дочь ее была с приданым, - пиши пропало. 10 000  - Нащекину для выручки его из плохих обстоятельств. Остается 17 000 на обзаведение и житье годичное".

Помимо этого у, него было уже 20 000 карточных долгов. Он несчастливо играл в карты. Был азартен, почти все время проигрывал. Плюс к этому его исторические изыскания не давали гонораров. "Пугачев" не имел успеха, издание "Современника" было убыточным, даже "Капитанскую дочку" он напечатал в своем журнале, лишив себя гонорара. Ну и, огромные траты. Квартира в центре Петербурга, карета с выездом, полноценная светская

Шаг шестой. Разочарование в семейной жизни

Он любил Н.Н. Однажды написал ей: "Если бы я не женился на тебе - то был бы всю жизнь несчастлив". Другое дело - его представления о семейной жизни. Изначально они не совпадали с тем, что стало потом. К сожалению, жизнь с Натальей Николаевной теснейшим образом оказалась переплетена с царским двором, с чиновной подлостью, с интригами, с немыслимыми тратами, с тайным надзором и контролем. Он писал ей: "Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство. Без политической свободы жить очень можно; без семейной неприкосновенности невозможно: каторга не в пример лучше".

Шаг седьмой. Разочарование в читателе

О нем стали писать публично омерзительные вещи. Сравнивали с пошляком Булгариным и даже с бездарью Бенедиктовым...

Да, так было. Само сравнение с этими людьми было для него оскорбительным. Его читатель ждал от него нового "Бахчисарайского фонтана", а он перерос и "Фонтан", и этого читателя. В его столе лежал мощный великолепный текст "Медного всадника", до которого этому читателю было расти и расти. А пока "Вестник Европы" печатал стишки "К портрету Хлопушкина": "Ты чувствуешь и мыслишь очень худо!/Хвала тебе, Евгений наш, хвала,/Великий человек на малые дела!".

Это была травля. Так Пушкин это и воспринимал.

Шаг восьмой. Торжество новой чиновной аристократии

У него была стройная концепция развития России. Он писал об этом еще в 1826 году в записке "О народном воспитании". Он считал, что спасти страну может только родовое дворянство - плоть от плоти России. Но оно вытеснено "новой знатью" - имперской бюрократией, наемниками самодержавия, кондотьерами власти. Он бросил вызов этому реально правящему строю, написав "Мою родословную". И получил соответствующую реакцию.

Шаг девятый. Охлаждение друзей

Вяземский сказал о нем, что Пушкин не был понят при жизни даже близкими друзьями. Это так. Друзей, в полной мере понимающих, что с ним происходит, практически не осталось. Он оказался в одиночестве. С Вяземским отношения расстроились. Жуковский, который его любил, тоже не понимал происходящего. А преданного, искреннего друга Дельвига уже не было.

Шаг десятый. Невозвращение друзей-декабристов

Во время коронации Николай сказал: "Пусть с них снимут кандалы". Было понятно, о ком речь. Появилась надежда на возвращение декабристов. Но - не сбылось.

Шаг одиннадцатый. Ощущение невозможности реформировать Россию

Надежды на Николая уже не было. Состояние общества было хуже некуда. Единомышленников не найти днем с огнем. В 36-м он пишет Чаадаеву: "Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь - грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циничное презрение.

Шаг двенадцатый. Разочарование в Петре Великом

С 1835 года он усердно работал над историей Петра. Но чем глубже вникал в материал, тем яснее понимал, что честно написанное исследование опубликовать будет невозможно. И сам говорил об этом. Изначально он надеялся, что удастся представить императору и обществу убедительный пример для подражания. Царя, подлинного реформатора. Не получилось. Реальная фигура Петра оказалась в его представлении далекой от этого идеала. Рушилась еще одна надежда.

Шагу тринадцатый. Крушение надежд на Европ

Да, европейская политическая цивилизация его глубоко разочаровала.

Шаг четырнадцатый. Разочарование в американском примере

Вот что он пишет о Соединенных Штатах в одной из статей: "С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую - подавленное неутомимым эгоизмом и страстию к довольству..."

Шаг пятнадцатый. Неудача с изданием "Пугачевского бунта"

Он очень рассчитывал на издание "Истории Пугачева". Это была важная часть его просветительского плана. Кроме того, он надеялся поправить свои денежные дела. Но публика не поняла и не приняла эту блестящую историографическую прозу. "Пугачева" не покупали. Издание понесло большие убытки, новые долги и разочарования. Он понял, что его не хотят слушать.

Шаг шестнадцатый. Неудача с "Современником" 

Первый и второй тома "Современника" вышли тиражом 2400 экземпляров. Третий - 1200 экземпляров. Четвертый - всего 900 штук. И не был распространен. Журнал, в котором публиковались лучшие литераторы эпохи, оказался слишком серьезен для читателя.

Шаг семнадцатый. Реальное разорение

От нужды он стал закладывать вещи в ломбард. Когда нечего стало закладывать из своих вещей, кое-что ему уступил Соболевский.

Шаг восемнадцатый. Остались только две опоры

Для Пушкина это были частная жизнь и честь дворянина. Вторая все чаще и чаще будет востребована. Первая будет разрушена.

Шаг девятнадцатый. Дантес и Н.Н.

Он понимал, что его ухаживания ей льстят. Дантес же вел себя безобразно, нагло, по-хамски именно по отношению к Пушкину. Наталья Николаевна в отличие от Татьяны - его идеала светской женщины - не нашла достойного стиля поведения в этой щекотливой ситуации. Рубить узел пришлось Пушкину.

Шаг двадцатый. Мотив ухода

Мотив ухода Пушкина от общественных дел постепенно становился просто мотивом ухода...

Складывается такое впечатление. Хотя вряд ли он задумал самоубийство.

Дуэль при любом исходе оказалась единственным выходом из тупика, в котором он находился. Вполне возможно, что он надеялся застрелить Дантеса и отправиться в ссылку в Михайловское. Да, это был бы выход...

И наконец - выстрел.

Подготовила Елена БУКУРОВА