КОГДА речь заходит об учителях, об их высоком предназначении на земле, в памяти всегда всплывают лица тех, кто свою жизнь не мыслил без школы и учеников. Александр Николаевич Кочерга - один из них. Трудно говорить о нем в прошедшем времени: добрейшая улыбка на лице, доброжелательный юмор и взгляд с хитрецой, излучающий какую-то внутреннюю теплоту - мы были одноклассниками, с Сашей я проучилась с 1 по 10 класс, вместе мы собирались по любым поводам - от вечеров встреч в школе до похорон безвременно ушедших школьных друзей. И я не помню случая, чтоб он под каким-то предлогом не явился. В январе 2012-го я звонила ему, чтоб обсудить предстоящую встречу на 40-летие нашего выпуска. По его привычной манере говорить, всем интересоваться и в конце концов все свести к шутке, вызывающей смех, я не могла даже предположить, что его терзает тяжелая и неизлечимая болезнь.

И вдруг пару дней спустя - как обухом по голове - страшное известие о его смерти. В последний путь своего сына провожала чуть ли не вся станица. Помню, при этом глаза его учеников из СОШ № 2. В них отражалась такая боль, как будто они потеряли самого близкого человека. А одна девочка, семиклассница или восьмиклассница, захлебываясь слезами, повторяла: «Как же теперь без Александра Николаевича? Мы же его так любили».

Чем объяснить такое всеобщее преклонение перед простым школьным учителем, наделенным многими достоинствами и не лишенным недостатков? Прежде всего умением отдавать себя полностью любимому предмету и ученикам, способностью с уважением относиться к каждому из них - независимо от успеваемости.

Он никогда не кричал на своих воспитанников, не обзывал и не позволял это делать другим. Однажды в школе № 2 проводилось тестирование, и одним из первых стоял вопрос: «Ваш любимый учитель?» Школьный психолог Анна Львовна Гречко, объявляя его результаты, как что-то само собой разумеющееся, произнесла: «Любимый учитель, вне всякой конкуренции, Александр Николаевич Кочерга».

Кроме внутреннего обаяния, он всегда вызывал восхищение своим внешним видом. Наглаженная рубашка, отутюженные брюки, подобранный по цвету галстук. Всегда жил интересами школы, своих учеников, все знал о дальнейшей судьбе своих воспитанников: где учатся, когда поженились, как складываются отношения с близкими. Он был знаком со всеми родителями, чьих детей учил, знал, в каких условиях они жили. Если кто из них нуждался в помощи, поддержке, оказывал ее незамедлительно, насколько это было в его силах. Если на экзамене или олимпиаде не могли решить задачу по физике, неизменно обращались к Кочерге.

Шестнадцать лет подряд Александр Николаевич был председателем профкома СОШ № 2. Неизменно к Дню учителя и к другим праздникам коллегам выписывались в колхозах продукты: мясо, зерно, яблоки. Хозяйственную жилку оценили и его домашние. Он смог на учительскую зарплату построить новый красивый дом. Дети: Леша, Наташа и Дима - всегда называли отца уважительно на «Вы», как раньше было принято в кубанских семьях. При удивительной внутренней мягкости слово его было твердым, и слушали Александра беспрекословно и свои дети, и ученики. А это говорит о его огромном авторитете.

В школе Александр Николаевич бывал инициатором многих начинаний. Последнее из них: посаженные по его инициативе 65 кустов роз к 65-летию Великой Победы будут украшать школьный двор еще многие годы. А еще он очень ценил свою семью.

- У меня две любимые женщины, - любил повторять он, - мама и жена. Маму, Нину Степановну, очень уважал. Отец, Николай Георгиевич, рано ушел из жизни, и основные заботы по дому легли на материнские плечи. Жену Олю любил трепетно и нежно. Они поженились еще студентами, вместе прожили 35 лет. Рождение первого ребенка-инвалида сплотило семью еще крепче, молодой отец старался брать на себя решение многих вопросов, во всем поддерживал супругу.

Очень радовался рождению дочери Наташи. До этого в их роду рождались только мальчики, и в силу такой отцовской привязанности он до пяти лет не спускал ее с рук. Так же трепетно относился к внучке Соне, возил в детский сад, забирал.

Друзья младшего сына Дмитрия очень уважали Александра Николаевича, а один даже в шутку попросил усыновить его. На что тот, ни минуты не колеблясь, ответил утвердительно.

23 июля он мог бы отметить свое 60-летие. Но учитель от Бога не дожил до этого юбилея. Теперь ученики навещают любимого учителя в кладбищенской тиши. На надгробной плите лежит учебник физики, а на тыльной стороне памятника, под фотографией школы, в которой он проработал с первого до последнего дня учителем, трогательные стихи его выпускника Андрея Чамухи:

Пустует старый

кабинет,

И в нём теперь не так

светло,

И вроде бы проходит

свет

Сквозь то же

мутное окно.

Знакомый запах

сигарет,

Но всё уже совсем

не то…

Ведь он ушёл, его

здесь нет.

Поверить в это

тяжело.

Сюда он больше

не придёт

И не откроет дверь

рукою,

Урок, как прежде, не

начнёт

И не пошутит он

с тобою.

И. ШЕПИТЬКО.