В эту истину настоятель Канеловского Свято-Казанского храма Петр Митрофанович Халюто крепко уверовал ещё мальчишкой. Первым примером праведной жизни по заповедям Божьим стала для пятерых детей в их семье мама Христина Архиповна. До раскулачивания его родители были крепкими хозяевами - единоличниками, отказавшимися вступать в колхоз. Но Пётр этого благосостояния не помнит, поскольку родился после того, как семью выселили из добротного дома на хуторе с конфискацией имущества. Жили поначалу в землянке, потом в бараке очень бедно, у них даже кастрюль не осталось – всё отобрали. Варили похлёбку из дикого щавеля и крапивы в самоваре. Но не было случая, чтобы мама отказала нищему человеку, попросившему милостыню. Она могла отдать ему последний кусок черного хлеба или несколько картофелин, которых и домочадцам вдоволь не хватало. На ворчание отца всегда отвечала, что не оскудеет рука дающего и Бог не оставит своей милостью того, кто делится последним.

- И действительно, - говорит отец Пётр, - никто ведь из нас не пропал, все выжили, выросли, обзавелись своими семьям. Хотя, конечно, приходилось очень трудно. Вот вы спросили про увлечения, мечты. Какие там увлечения. Главной заботой было помочь родителям заработать, чтобы накормить, одеть, обуть всех. Не до игр было, не до друзей и мечтаний. Воспоминания детства: труд и молитвы, война, немецкая оккупация, бомбежки, страх и голод. Первый велосипед и первое радио появилось только у председателя колхоза, так мы бегали все смотреть, как катается его сын, и слушать радиопередачи. Щавель, грибы, ягоды в лесу собирали, коров пас, на сенокосе помогал, подростком рубил сучья на лесозаготовке, а потом и лес валил два года. Это уже под Петрозаводском, куда я уехал на заработки…

Судьба помотала Петра по стране с севера до юга и обратно. До того, как стать священником, он трудился столяром на судостроительной верфи, был рабочим и бригадиром в Керченской торгово-закупочной конторе, одновременно получая среднее образование в вечерней школе – ведь уехал из дому с четырьмя классами начальной школы. Потом поступил в Одесскую духовную семинарию. Там пристрастился к чтению книг, в основном богословских и философских. Особенно нравились семинаристу Жития Святых. Герои этих повествований восхищали парня стойкостью духа перед земными тяготами и страданиями. По окончании учёбы отправили выпускника по распределению в Архангельскую область. После первой его службы в храме архиепископ Никандр похвалил Петра - дескать, никогда еще на его памяти не случалось, чтобы священник провел службу без единой ошибки. И потому рукоположил его сразу в священный сан и направил в Красноборский приход.

- Там, в своём первом приходе я познакомился с пожилым человеком, которого запомнил на всю жизнь, - говорит Петр Митрофанович. – Потому что более не встречал настолько безукоризненных людей. Звали его Семён Иванович. Он был старостой церкви и ревизором. Исключительно честный, прямолинейный, искренний, справедливый. Никогда не пекся о своём благе, всё стремился помочь другим в их нуждах. Он стал мне настоящим другом и образцом в жизни. Его смерть была невосполнимой утратой. И вы знаете, его тело трое суток до погребения не тронул тлен. Так то вот.

Потом у Петра Митрофановича были тридцать лет службы на одном месте в Брянской области. Там он сам построил семье дом, сам работал топором, пилой, рубанком, лопатой… Там выросли и выучились три его дочери. Не без проблем. Старшей Зое - девочке тихой - не повезло больше всех: в её классе и учительница, и ученики постоянно унижали «поповскую дочку», дразнили, доводя до слёз. Пришлось отцу Петру жаловаться в роно, а потом переводить Зою в другую школу. Средняя Лариса умела постоять за себя и отвечать колкостью на колкость. Её перестали задевать. Но, закончив школу с полным отличием по всем предметам, она, тем не менее, не получила золотой медали, поскольку посещение церкви ей зачли как неудовлетворительное поведение…. Несправедливо, конечно, но в семье Халюто не унывали. Мама Анастасия Андреевна - всем поддержка и опора, женщина с природной мудростью и чувством юмора всегда могла ободрить. Ничего, без медалей прожить можно, а вот без Бога в душе нельзя. На том и стояли. Обид не держали, с окружающими людьми стремились ладить, а главное – ладить со своей совестью, собственным примером олицетворяя заповеди и проповеди. Правда, в то время священникам запрещалось проповедовать, разрешались только официальные обряд и ни слова от себя. Он не роптал, с властями не спорил, а поговорить по душам с людьми всегда находил возможность.

Мы беседуем с отцом и дочерью в уютном прохладном холле на первом этаже семейного дома.

- Который по счёту? - замечаю я, имея в виду многочисленные переезды. Пётр Митрофанович улыбается:

– Да, не первое жильё на нашем веку, но это уже последний причал окончательный. Уже привыкли. А для Леночкиных детей эта земля теперь стала родной. С прежнего места пришлось уехать после Чернобыльской аварии. Ну да ничего, везде можно жить ладно.

На мой вопрос: чем можно разгневать отца Петра, вызвать его возмущение, так ли он выдержан дома, как в обществе? - дочь отвечает:

- Папа у нас мягкий и покладистый по характеру. Он никогда не ругается и тем более не наказывает физически. Хотя внуки порой и заслуживают трепку своими проделками. Нет, он заведёт их в свою комнату и воспитывает словом.

- Так ведь человек не бояться должен, а понимать, как можно поступать, а как нельзя, - поясняет отец Пётр. – Никогда ни за что не способствовать распространению зла в любом его виде. Ни словом, ни делом, ибо что посеешь, то и пожнёшь. Мы в своё время и помыслить не могли о непослушании родителям... Теперь всё по-другому. Младшие спорят со старшими, у них своя воля. Влияние общества на детей и молодёжь стало сильнее семейного. Телевизоры, компьютеры так засорили души, что трудно выпутать попавших в темные сети заблуждений, зла, растления. Противостоять этому могут лишь те, у кого в душе есть твёрдый стержень высокого духа, кто способен не принимать в себя всё, что на него выливается пропагандой насилия и безнравственности.

Оказывается, дабы оградить детей от лишних источников негатива, в доме Халюто на улице Черноморской давно избавились от телевизора и обходятся без компьютера. И члены большой семьи (а живут здесь, кроме родителей, Лариса, Лена с мужем отцом Федором и четырьмя детьми) не чувствуют себя от этого ущербными. У них хватает других интересов. Главе семейства 85 лет, а он не привык сидеть без дела. Отдохнёт немного после службы и принимается за домашние дела: огород, сад, виноградник, пчёлы требуют заботы. По словам Ларисы Петровны, у них в роду все мужчины крепкой закваски, богатырского сложения и силушки. Матушка Анастасия командует по хозяйству, внуки помогают. И играть успевают, и озорничать. Детство у них, в отличие от дедового, счастливое. Сыты, современно одеты, для развлечений есть настольные игры, теннисный стол, у каждого свой велосипед, на улице против дома – общественная спортплощадка… По большому счёту, пока что потомки Петра Митрофановича и Анастасии Андреевны чаще радуют семью, чем огорчают. Учатся хорошо, с ровесниками дружат, способностями не обделены, особенно музыкальными. Тихон, к примеру, стал победителем Международного конкурса по вокалу в своей возрастной категории. У Стефана тоже прекрасный сольный голос. Неудивительно, когда и мама с папой, и бабушка, и тётя – певчие птицы.

Внуков у четы Халюто шестеро, а правнуков уже девять. Не все живут рядом. Семья старшей дочери Зои (муж, дочь с зятем и четверо внуков) далеко, Ларисина дочь Аня с мужем и пятью детками тоже не близко. Но все они едины в духе. Смотрит на потомков отец Пётр, и душа его спокойна: что бы ни стряслось в их жизни, они уже не пропадут, ибо живёт в них не показная, а глубокая и чистая от ложных религиозных течений вера Богу, слышат они голос совести. Не приемлют их души зла, не способны они бросить страждущего в беде без помощи.

- А Всевышний Отец наш не оставит своей милостью верных чад своих, не предавших ни Бога, ни человека, спасёт в тяжкий час испытаний, - говорит он. - Как спасал меня от смерти под бомбёжками, от тяжких недугов, от произвола власть имущих во время гонений на Церковь, от лихих людей, от сумы и тюрьмы. Надо только уметь ценить то, что дано. Не роптать, не травить душу завистью и злобой, а трудиться и благодарить Всевышнего за каждый новый рассвет, за прожитый день, за всё, что имеешь. И Он даст тебе то, чего не хватает. Мудрецы говорят, что Богу лучше ведомо, что и когда надобно тому или другому человеку. Так-то вот.